Неравенство

[meedo]

И еще одно, последнее на сегодня.
Так резко, так остро чувствовал тонкое острие этого рассказа, когда-то.
Ксения Флэйм, Неравенство

Неравенство
Ты молчал.

Воспринял новость спокойно — будто я сообщил тебе о прогнозе погоды на завтра.

Посмотрел в чашку и улыбаясь мне в лицо, допил ее до дна. Сознательно. Я вздрогнул.

Молчание разрезало общий фон городского шума, словно нагретый нож — сливочное масло.

Больше всего меня раздражало твое молчание.

Вот и сейчас. Ты отставил пустую чашку.

- Я долго буду мучиться? - взгляд черный, прямой.
- Что?
- Времени у меня сколько?

Ни тени укора ни тени страха. Ты выше их. Ты не от мира сего. Для тебя это всего лишь ступенька, переход на новый уровень.

- Не заходи ко мне. Не надо. Потом зайдешь. - плечи развернуты, спина пряма.

Пугающее хладнокровие.

Время ломается и крошиться, оседая у ног пылью памяти.

Я не выдержал. Зашел.

Тебе плохо.
Я определил безошибочно — по мелким капелькам пота над верхней губой, по рваному дыханию, по отпечаткам ногтей, впившихся в кожу.

- Уйди...я тебя прошу.
На самом донышке твоих зрачков серебряной змейкой извивается боль.
Тебе очень плохо.

Я без сил прислонился лбом к стене с той стороны. Как ты и просил.

В двух шагах от меня угасает любимый человек. Я сам его приговорил.
Я обливался холодным потом.
За закрытой дверью уходила в небытие моя душа.
А трясло меня. За нас обеих.


Мы - разные. Изначально. И разница в разнице и погубила нас. Мы не дополняли друг друга, не совпадали.

Мне хотелось познавать тебя, читать как книгу — страница за страницей. И никогда не прочитать до конца.
Но твоя книга в основном состояла из непонятных мне символов и я терялся.
Я злился каждый раз, когда не мог тебя разгадать.

Ты утверждал, что в жизни интересно лишь одно — учиться и открывать новое.
И у тебя была странная манера со мной общаться — то односложными предложениями то развернутыми малопонятными тирадами, причем заданной темы разговора они иногда не касались никак.

И твоя заумная — для меня — многословность и витиеватость словоконструкций, и сдержанная лаконичность — в равной мере выводили из себя.

- Скажи, я что для тебя — пустое место?
Чистый, по-детски чистый взгляд:
- Нет.
- Ты ненавидишь меня?
- Нет.
- Что нет? Что нет?! - встряхиваю тебя, пытаясь растормошить, добиться внятности. - Зачем тогда мы вместе?
Боюсь услышать ответ, но ты всего лишь роняешь:
- Нужно.
- Кому? Тебе, что ли? - кривлюсь я.
Выразительным «отстань» щелкает твоя зажигалка. В твоих силах заставить говорить даже вещи.
Ты присаживаешься на край окна.
Вечернее солнце бросает тебе в руки огненный клубочек пряжи и твои беспокойные пальцы разматывают его.
Ты позволяешь закатным лучам вплетать тебе в волосы красные нити.
О чем ты думаешь? О чем?

- Человек рождается один и умирает один — вдруг произносишь без всякой логической связи — то ли мне то ли морю пламени, стекающему за горизонт.
- Ты к чему?
Ты недоуменно вскидываешь на меня голову.
Кто ты? Откуда идешь? Что забыл здесь, в нашем несовершенном мире?

Я обреченно машу рукой.
Бесполезно.
Точек соприкосновения до безумия мало.

- Тебе наплевать?
- Почему?
- Ты как неживой.
- Мне нравиться.
- Что? Быть неживым?
- Нет. Это... - ты водишь пальцами в воздухе, отдыхая на моей груди после физической близости.
И я долго распинался на тему, что «это», как ты выражаешься, может быть единением не только тел, но и душ. Ты внимательно слушал, а затем задал единственный вопрос, вогнавший меня в ступор:
- А какой стороной это относится к нам?
Я заткнулся. Впервые захотелось тебя ударить.

Ты был тонким, нервным, одаренным сверх всякой меры.
Ты был на порядок выше.
И я не мог подобрать к тебе ключ.

Метод кнута и пряника не работал.
Приходилось применять метод взлома.

Ты постоянно был занят, куда-то спешил, с кем-то разговаривал.
Только не со мной.
Со мной ты в большинстве молчал.

И раздражение дошло до критической массы, когда однажды я выхватил телефон у тебя из рук и бросил его в стену.
Дорогой изящный аппарат разлетелся на части.
Ты бросился их собирать, но я рванул тебя к себе и отвесил оплеуху.
Неожиданно твой кулак влетел мне в нос. Я и не подозревал, что ты умеешь защищаться.
Брызнувшая кровь активизировала цепную реакцию в воспаленном мозгу.
И я сорвался.
А потом отводил глаза, боясь смотреть на дело рук своих.
Ты долго отходил.
- Агрессия удивительно бесполезна. - сказал тогда ты, заставив меня почувствовать себя полным ничтожеством.

Но нельзя сказать, чтоб у нас все было абсолютно плохо.
Редко, но все же бывали светлые моменты. И это придавало им еще большую ценность.

Когда мы беседовали в сумерках и теплый свет смягчал твои черты и глаза твои тихо сияли.
И когда ты засыпал с просветленным лицом на моем плече. «Ребенок...» - вздыхал я и мне почему-то хотелось плакать.
И даже когда я вытащил тебя из какой-то стихийно возникшей драки.
- Зачем ты ввязался?
- Трое на одного — слабость.
- Тебя покалечить могли.
- Вряд ли...
- Почему?
- Они чужие мне. Калечат обычно близкие.

В тебе была сила и та тихая храбрость, что сводит на нет заслуги так называемых героев.

А еще — необъяснимая проницательность.

- Не одалживай ему денег.
- Много ты понимаешь. Он — мой друг.
- Он не вернет тебе их. И сам не вернется.

Ни денег ни друга я никогда больше не видел.
Твои предсказания сбывались с пугающей точностью. Ты будто рентген, высвечивал в людях потаенное.

Если ты и меня насквозь видишь, почему ты со мной?

- Скажи...
- Мм?
- Что ты ко мне чувствуешь?
Пожатие плеч.
- Я тебе безразличен?
- Нет.
- Тогда что?
- Ты...близкий.
- Намекаешь, что я тебя калечу?
- Нет. Просто не умеешь обращаться.
- Я плохо с тобой обращаюсь?
- Нет. Просто не умеешь...

Подобные разговоры всегда доводили меня до бешенства, а этот стал последней каплей в до краев наполненной чаше моего безумия.
Ты был со мной. Но ты принадлежал всему миру. А я жаждал монополии. Исключительных прав на тебя. Брони.

Я могу тебя убить. Мысль родилась внезапно и легко.
Ты в это время буднично и в то же время утонченно готовил чай.
А я смотрел, с какой грацией колдуют над чашками твои руки и думал о способе лишить тебя жизни.

Несчастный случай. Падение с высоты. Чего проще? С тобой я справлюсь.
Я представил себе излом тела внизу. От удара внутри все превращается в желе.
Я сморщился. Нет, не пойдет.

Один выстрел и...
Нет, жаль портить такую красоту — я мысленно провел пальцем по твоей щеке.
Вариант с ножом отпал по той же причине.

Задушить? Я понимал, что не смогу.
Я представил тебя отбивающимся.
Синий след на шее.
Я не смогу это сделать, если ты будешь смотреть на меня.

Твои пальцы вдруг вздрогнули и чашка с блюдцем разлетелась на полу. Ты смотрел на меня. Ты умел читать мысли.
Как-то совсем по-детски обиженно на миг искривились губы и ты присел, собирая осколки. Когда поднялся, то снова был спокоен.
- Что молчишь? - зло спросил я.
- А что тут говорить? — ты сел напротив. - Никогда не понимал человеческой манеры тратить попусту столько слов на очевидные вещи.

И опять волной поднялась злость.
Уничтожить.
Кем ты себя считаешь?
Рядом с тобой остро чувствовалось собственное несовершенство.
Как пощечина. Как оскорбление.
Я не учел лишь одного — такие, как ты, не боятся смерти.

А теперь я стоял, улавливая малейший шорох за закрытой дверью.
Секундная стрелка ползла невозможно медленно
Какой невыносимо долгой бывает минута.
Я всем существом чувствовал твою агонию.
И медленно сползал вниз по стене.

Стрелки сошлись на верхней точке.
Холод по ногам.
Все.

Я еще минут десять не решался войти.
Затем oсмелился.

Ты спал. Только не дыша.
Первое впечатление.
Чистое, не испорченное печатью смерти, лицо.

Лишь скомканное покрывало и сброшенная на пол подушка давали понять, что не так уж спокойно ты уходил.

Солнце заглянуло к нам и по привычке вложило тебе в руки золотистый клубочек пряжи, но твои пальцы остались неподвижны и немы. И светило, огорчившись, скрылось за темной облачной шапкой. И хлынул дождь.

...Я не надеюсь на прощeние и понимание.
Жизнь летит вперед и мне не размотать спираль в обратную сторону.
Но вот уже второе десятилетие я безуспешно пытаюсь замедлить ее бег.

Иногда, по ночам, я спиной ощущаю рядом твое присутствие.

Ты молчишь.

Ты никогда не расскажешь мне, что видишь там, по ту сторону снов.